"Вот о чем я думаю сейчас, Буса: чтобы человек стал собой и осуществил собственное предназначение, его нужно лишить вообще всего. Лучшие книги пишутся из тюрем, в разлуке, в нищете и заброшенности. Ты начинаешь реализовывать собственную гениальность, только если отобрать у тебя всё, кроме неё; потому что это тяжелое дело, и ты всегда найдёшь, чем отвлечься и оправдаться, покуда у тебя последовательно не отберут все твои игрушки, каждое твое алиби: славу, деньги, любовь, друзей, интернет, библиотеку и холодильник с банкой оливок.
Я сяду писать свою лучшую книгу, исполненную света, нежности, воздуха, правды и иронии, когда у меня не останется никакой надежды; это будет мой способ спастись. Оборудовать себе славный вымышленный мирок и в нем обретаться, покуда не полегчает.
Пока мне везет на хороших врачей, пока живая мама подает мне теплый обед, пока самый труднопредсказуемый красавец из наших знакомых звонит спросить, как я себя чувствую, и девочка с залихватской короткой стрижкой подходит сфотографироваться со мной на Пикнике, - я буду нема, как рыба. Пока все это есть у меня, я этому не рада, потому что у меня нет моей лучшей книги. Когда я сяду писать ее, я буду ей не рада, потому что мне нужно будет всего-то немного денег, любви и понимания. Хвала тем, Буса, кто умеет писать великие книги, когда у них ничего не болит. Мы все пишем, как известно, из компенсаторных соображений; чем большие пустоты нужно восполнить, тем красноречивей у нас получается."
"Ещё один мальчик, сейчас сердце мира, вершина стремлений, аккуратно, по контуру, вырезанный кусок мечты, воплощённая богова любовь, симфония, самый чистый, самый дорогой, самый подсаживающий наркотик, средоточие всей неприкаянной, отчаянной красоты в мире, любимое плечо, смех, которым простёгивает тебя, как плоским камушком – воду, заставляет поёживаться от счастья, от одного воспоминания о поцелуе закладывает уши, как на большой высоте – через три года смешная или драматичная – сколько выпьешь – история, рассказываемая знакомому в баре – через десять лет детское увлечение, почти неотличимое от предыдущих – через тридцать лет картинка, на которой непонятно, кто изображён.
Что из этого любить, за что из этого драться, если все такое ничтожное издалека? Всё любить, и за всё драться, и всем жертвовать ради единственной улыбки; мы сами мелочи в мире мелочей, и нас видно, только если мы как-то особенно светимся. "
Из Третьего письма Бусе
вот люблю как она пишет, стобы она не делала как бы себя не вела и какие бы скандалы вокруг нее не ходили